Стивен Кинг

Музыкальный номер

На создание нового рассказа Стивена Кинга побудила картина Эдварда Хоппера. 
Эта картина называется "Номер в Нью-Йорке"

В семье Эндербари была своя музыкальная комната. По крайней мере они ее так называли. Вообще же эта комната служила запасной спальней. Первоначально ее задумывали как комнату для Джеймса или Джилл Эндербари. Но десять лет попыток завести ребенка так и не увенчались успехом и вероятность этого события с каждым годом только уменьшалась. По крайней мере у них была работа, которая становилась своеобразным благословением раз в год и позволяла мужчине не стоять в очередях за помощью. Конечно они не оставляли своих попыток завести ребенка, но, когда приходило время работы, они не могли думать ни о чем ином и им обоим это нравилось.

Господин Эндербай читал ежедневную газету Нью-Йоркский журнал Америка. Это был своего рода таблоид или что-то очень похожее. Обычно он начинал с комиксов, но, когда была работа, он начинал с новостей города. В первую очередь его интересовали полицейские сводки.

Миссис Эндербай сидела за пианино, которое было их свадебным подарком от ее родителей. Периодически она гладила клавиши пианино, но не нажимала их. Единственной музыкой, которая звучала сегодня в комнате были звуки Третьей авеню, которые доносились через окно. Третье авеню. Третий этаж. Хорошая квартира в хорошем кирпичном доме. Они редко слышали своих соседей сверху и снизу, а их соседи редко слышали их. И это было к лучшему.

Из шкафа позади них раздался одиночный глухой удар. Затем еще один. Миссис Эндербай развела руки как будто собираясь играть, но, когда звуки прекратились, она просто положила их на колени.

— До сих пор нет вестей о нашем приятеле мистере Джордже Тиммонсе — сказал мистер Эндербай перебирая газету.

— Может быть стоит проверить Олбани Геральд — спросила она. — Мне кажется я видела эту газету в киоске на углу Лексингтона и 60-ой авеню.

— Я думаю в этом нет необходимости. Меня вполне устраивает журнал Америка. И если кто-то считает, что господин Тиммонс пропал в Олбани, то пусть его там и ищут — сказал он.

«Хорошо дорогой! — Сказала мисс Эндербай. — Я вполне доверяю тебе». Тем более что действительно никакой причины для беспокойства пока не было. Работа шла как по маслу. Ведь господин Тиммонс был уже шестым гостем в их армированном шкафу.

Мистер Эндербай усмехнулся. Он читал комикс «Несносные дети». На этот раз главные герои поймали капитана, стреляющего из пушки сетью. «Хочешь я тебе прочитаю?» — спросил он у миссис Эндербай.

Прежде чем она успела ответить из шкафа донеся еще один глухой удар, а потом непонятные звуки, которые могли быть выкриками. Вообще трудно было сказать, что это, если не подносить ухо к самому шкафу. Но не у кого из присутствующих в комнате не возникло желания сделать это. Стенд пианино был ближе к господину Тиммонсу, поэтому первой не выдержала именно миссис Эндербай: «Боже, когда же это закончится?».

— Я думаю очень скоро — сказал муж.

— То же самое ты говорил вчера.

— По всей видимости я ошибался, — сказал мистер Эндербай. — О господи, Дик Трейси вновь вышел на охоту на Старую Сволочь (главные герои одного из комиксов).

— От этой Старой Сволочи меня бросает в дрожь — сказала она не оборачиваясь. — Мне бы так хотелось, чтоб Дик Трейси уничтожил его навсегда.

— Дорогая, я уверен этого никогда не произойдет. Люди любят героев, но без злодеев не было бы и героев.

Миссис Эндербай не ответила. Она ждала новых и новых стуков. Ожидание было хуже всего. Бедняга был голоден и испытывал жажду. Ведь они перестали поить и кормить его еще три дня назад. Сразу после того как он подписал свой последний чек и полностью опустошил свой счет. Его бумажник с 200$ они опустошили сразу же. Во времена депрессии 200$ были джек-потом. А если учитывать еще и часы, которые могли потянуть на баксов 20, то это была действительно удача. Хотя сама мисс Эндербай не была столь оптимистична по поводу стоимости часов.

Расчетный счет мистера Тиммонса в Национальном банке Олбани и вовсе был золотой жилой. На нем хранилось 800$. Когда он был достаточно голоден, то был рад подписать несколько чеков на наличные деньги с пометкой «Коммерческие расходы». Причем все пометки и подписи ставил сразу в нужном месте. Жена и детишки мистера Тиммонса конечно были зависимы от этих денег. Тем более, когда муж не вернулся из поездки в Нью-Йорк. Но миссис Эндербай заставляла себя не думать об этом. Она предпочитала представлять миссис Тиммонс дочерью богатых родителей, которые имели большой особняк прямо как в произведениях Диккенса. Они наверняка позаботятся о ней и ее детях, которые вполне возможно такие же бестии как в комиксе «Несносные дети».

— Слуго сломал окно соседа и обвиняет в этом Ненси, — сказал мистер Эндербай со смешком. -Клянусь по сравнению с ним «Несносные дети» просто ангелы.

— Нет, он носит просто ужасную шляпу, — сказала миссис Энербай.

И вновь стук из шкафа. Такие стуки сложно было выдавать одному человеку, тем более на грани голодной смерти. Но господин Тиммонс был большой. И даже после обильной дозы хлоралгидрата в его обеденном стакане вина он практически одолел мистера Эндербай. Только помощь жены изменила ситуацию. Мисс Эндербай сидела на его груди пока он не затих. Это было необычно, но необходимо. В ту ночь окно на Третьей авеню было закрыто. Оно было закрыто всегда, когда мистер Эндербай приводил в дом гостя на обед. Он их обычно встречал в барах. Он был очень общителен и всегда точно вычислял бизнесменов, приехавших одних в город стипендиатов. Обычно они были общительны и с удовольствием заводили новых друзей. Особенно новых друзей, которые могли стать клиентами для их бизнеса. Мистер Эндербай всегда вычислял их по их костюмам и ловил глазами золотую цепочку от часов.

— Плохие новости, — сказал мистер Эндербай, нахмурив складки лба.

Она напряглась на скамейке фортепиано и повернулась к нему лицом: «Что случилось?»

— Флеш Гордон и Дейл Арден заключили в тюрьму в радиевых шахтах Монго Мина Безжалостного. Там еще есть эти существа, которые выглядят как аллигаторы.

Теперь из шкафа послышался слабый воющий крик. В пределах звуконепроницаемых границ шкафа он наверно был настолько громким, что голосовые связки мистера Тиммонса порвались. Как он мог быть все еще так силен, чтоб издавать такие звуки? Это уже длилось на целый день дольше, чем любой другой клиент в их шкафу за предыдущие пять лет. И это уже начинало действовать на нервы. Она надеялась, что сегодня вечером этому придёт конец.

Ковер, в который должно быть завернуто тело уже ждет в их спальне. Грузовик с надписью «Предприятие Эндербай» стоит за углом, заправлен и готов к поездке в сосновые пустоши Нью-Джерси. Когда они поженились у них действительно было предприятие Эндербай. Но депрессия, которую американские журналы называют Великой Депрессией положило конец их начинаниям вот уже два года назад. И теперь у них была новая работа.

— Дейл боится и Флеш пытается ее утешить — продолжал господин Эндербай. — Он говорит, что доктор Зарков…

Новый звук пришел как стрельба. Десяток, а может больше ударов, которые сопровождались хоть и приглушенными, но довольно пугающими криками. Миссис Эндербай представляла, как с разбитых в кровь кулаков и губ капает кровь. Как удлинилась его шея, а пухлое лицо вытянулось, как тело медленно съело жир и мускулатуру, съело все только бы остаться живым. Но нет. Тело не может пожирать себя само, чтобы выжить, не так ли? Эта идея выглядит ненаучной и попахивает френологией. Хотя если учитывать, как его мучает жажда, его уже не должно было быть.

— Это так раздражает! — Сказала она. — Я просто ненавижу его за то, что он вновь и вновь делает это. Дорогой, почему ты привез такого сильного человека?

— Потому что это был зажиточный человек — сказал мистер Эндербай. — Когда он открыл бумажник, чтоб расплатится за второй раунд напитков, то я понял, что его хватит минимум на три месяца, а если растянуть, то на пять месяцев.

Удар, еще удар и вновь удар. Миссис Эндербай приложила пальцы к вискам и начала усиленно их массировать. Господин Эндербай посмотрел на нее с сочувствием.

— Если вы хотите, то я могу положить этому конец. В его текущем состоянии он не сможет сопротивляться, ведь он голоден и израсходовал немало сил. Всего то и нужно, что быстрый удар острым ножом. Но если я это сделаю, то с тебя уборка. Это справедливо!

Миссис Эндербай с укором посмотрела на него. «Может мы воры, но не убийцы!»

— Я думаю, что если нас поймают, то люди скажут иначе, — его слова были с ноткой укора, но достаточно твердыми.

Она сложила руки на коленях своего красного платья так плотно, что костяшки ее пальцев побелели. Посмотрела прямо в глаза и сказала: «Если нас призовут к ответу, то на суде присяжных я скажу, что мы были жертвами обстоятельств».

— Я уверен, что это будет очень убедительно.

И вновь стук из шкафа и вновь приглушенный крик. Это было ужасно. Создавалось такое впечатление, что свои жизненные силы он черпает из их слов. Ужас.

— Но мы не убийцы. Нашим гостям просто не хватает средств к существованию, как и многим другим в наше время. Мы не убиваем их, они просто исчезают.

И вновь раздался приглушенный крик от человека, которого мистер Эндербай привез из старейшего ирландского бара в Нью-Йорке – Максорлис. Возможно эти слова были обращены к Богу.

— Осталось совсем немного — Сказал Мистер Эндербай. – «Не сегодня завтра это закончится. И мы должны будем на некоторое время прекратить нашу работу. И еще…»

Она смотрела на него все в том же положении сложив руки. «И что еще?».

— Я думаю часть тебя любит это. Не эту часть, а тот момент, когда мы принимаем их, как охотник, беря жертву в лесу.

— «Может быть и так. Мне конечно очень приятно видеть содержимое их бумажников. Это напоминает мне охоту на сокровища, которые отец устраивал для меня и брата в детстве. Но потом…». Она вздохнула. «Мне всегда было так тяжело ждать».

И вновь удар. Господин Эндербай перешел на деловой тон: «Этот человек приехал из Олбани. А люди, которые приезжают оттуда всегда получают то, что заслуживают. Сыграй что-нибудь дорогая. Это должно нас подбодрить».

Он достала ноты из скамейки пианино и начала играть «Я никогда не буду таким же», «Я в танцевальном настроении» и «Каким вы видите сегодняшний вечер?» Господин Эндербай аплодировал и вызывал на бис. И когда отзвучали последние ноты, удары и крики из шкафа прекратились.

— Музыка! Она имеет силу чтоб успокоить дикого зверя! — сказал мистер Эндербай.

Это заставило их смеяться и чувствовать себя так комфортно, как могут только люди женатые много лет и познавшие друг друга настолько, что могут знать мысли друг друга.